Кавказские национальные дивизии в декабрьском контрнаступлении Северной группы войск Закавказского фронта
61 Там же. Оп.1063. Д.31. Л.187 – 194.
43Новый этап дискуссии вокруг национальных формирований относится к декабрю 1942 г. В этот период Закавказский фронт оказался вовлечен в грандиозный стратегический замысел Ставки Верховного Главнокомандования по разгрому южного крыла немецко-фашистских войск на советско-германском фронте. Содействуя наступавшим фронтам сталинградского направления, советские войска на Северном Кавказе должны были сковать, а затем и разгромить противостоявшую частям Северной группы войск 1-ю немецкую танковую армию и тем создать условия для полного окружения и уничтожения кавказской группировки противника61.
62 Там же. Д.200. Л.9– 12.
44Для решения столь масштабной задачи потребовалось привлечение всех наличных сил фронта. К этому времени советские войска на Северном Кавказе набрались боевого опыта, научились бить врага, что показали героическая оборона Новороссийска, Туапсе, грамотно проведенные оборонительные и контрнаступательные операции под Моздоком и Владикавказом. 1 декабря соотношение сил на фронте Северной группы войск было в нашу пользу по пехоте 3:1, по артиллерии 2:1, по минометам 4:1, по танкам 1:162. Противник потерял свое главное преимущество в танках, позволявшее ему до сих пор атаковать превосходящие его по другим видам оружия советские войска. Впервые в оперативном планировании главные надежды возлагались на свежие части 44-й (командующий – генерал-майор В. А. Хоменко) и 58-й (командующий – генерал-майор К. С. Мельник) армий.
63 Мамукелашвили Э. Военно-организаторская и идеологическая деятельность КПСС в битве за Кавказ (1942 (...)
45Общее наступление началось 27 ноября и продолжалось до 31 декабря, когда гитлеровское командование по собственной инициативе начало отвод войск. В составе 44-й армии наступали 223, 402 и 416-я азербайджанские, 409-я армянская, 414-я грузинская стрелковые дивизии, укомплектованные преимущественно армянами 320-я дивизия и азербайджанцами – 9-й стрелковый корпус. Несколько позже в бой была введена 151-я и 271-я дивизии, укомплектованные, соответственно, преимущественно армянами и азербайджанцами и 347-я дивизия смешанного национального состава. На южном берегу Терека в наступление перешли части 58-й армии, в составе которой находились 89-я армянская дивизия и несколько дивизий смешанного национального состава. Общее число представителей кавказских народов в войсках Северной группы по некоторым оценкам составляло до 42,5 % личного состава
Основная тяжесть наступательных боев впервые выпала на дивизии, укомплектованные представителями кавказских народов. Декабрьская операция войск Северной группы войск Закавказского фронта – единственный эпизод Великой Отечественной войны, в котором национальные соединения применялись столь массированно. Командование 44-й армии находилось под сильнейшим прессом командования Северной группы, озабоченного своими карьерными перспективами («Если мы… не примем участие в борьбе за Ростов, тогда нас с Вами надо отправить и, безусловно, отправят на свалку»), на которое, в свою очередь, оказывало давление командование фронта, Генштаб и Ставка ВГК, неоднократно в резкой форме выражавшие свое недовольство низкими темпами продвижения: «Нужно докладывать Москве, а докладывать нечего»64. В телеграфных переговорах с командармом-44 Хоменко Масленников настойчиво повторял: «Требую самых решительных действий, не оглядывайтесь на фланг и на свой тыл. Надо бросить все силы, каковыми Вы располагаете, и во что бы то ни стало выполнить поставленную Вам задачу», «Говорить об усталости [войск] и о необходимости смены новыми вредно», «Частям, не выполнившим свою дневную задачу, выполнять эту задачу ночью», «Любыми средствами, не останавливаясь ни перед чем… заставить войска наступать…»65.
66 Там же. Ф.273. Оп.879. Д.8. Л.365 – 366.
67 Там же.
47Спешка и чрезвычайщина подменили собой грамотное руководство операцией, долго не была налажена связь между соединениями и вышестоящими штабами. Оперативный отдел штаба 44-й армии и штабы дивизий оказались не готовы к выполнению своих задач. Они были укомплектованы инертными, безынициативными офицерами, «каждый из которых, – как говорилось в материалах проверки комиссии штаба фронта, – стремится к тому, чтобы не переделать лишнего»66. Штаб армии оказался далеко оторван от наступавших частей, вследствие чего, порой, по несколько дней не имел подробных сведений о положении на фронте и питал вышестоящие штабы информацией, не соответствовавшей действительности. В оперативных сводках штаба Закавказского фронта данные о боевых действиях соединений 44-й армии нередко заменялись фразами типа «сведений не поступало» или «положение без изменений»67.
68 Там же. Ф.209. Оп.1063. Д.473. Л.553 – 555.
48В полной мере сказалась низкая квалификация командного состава дивизий, использовавшего шаблонные тактические приемы боя: беспрерывные лобовые атаки, не согласованные с действиями танков и артиллерии. Соседние дивизии, как правило, не знали положения друг друга и не могли оказать друг другу помощь. Например, о гибели 402-й стрелковой дивизии в районе хутора Ново-Мельников стало известно лишь спустя несколько дней, а до этого оперативные расчеты строились с учетом ее планового продвижения вперед. Низкая выучка командиров и сложные условия местности (однообразная песчаная степь почти без ориентиров) являлись причиной того, что части по долгу блуждали по степи, нередко наскакивая на подвижные группы противника. Специалисты дивизий (артиллеристы, минометчики, связисты и другие) были плохо обучены и не могли обеспечить поддержку атакующей пехоты и взаимодействие подразделений. Полноценный подвоз боеприпасов и питания, так же как и эвакуацию раненых, до нового года так и не удалось организовать. Перебои с питанием стали хроническими. В 416-й азербайджанской дивизии ни одного дня не проходило без перебоев с питанием, в 89-й армянской дивизии люди два месяца не мылись в бане, завшивели, износили одежду и обувь. В 58-й армии ощущался острый недостаток продуктов и зимнего обмундирования. Все это, отмечали политработники, являлось основной причиной «невыполнения отдельными подразделениями боевых приказов»68.
69 Там же. Ф.273. Оп.879. Д.39. Л.34.
70 Там же. Д.8. Л.361.
49В этом положении всю тяжесть наступления выпала на плечи необстрелянных, плохо обученных, голодных и полураздетых бойцов-кавказцев. «Пехота у нас золотая и все беды терпит она», – признавал начальник штаба Северной группы генерал-майор А. А. Забалуев69. В одной из аналитических записок о высоких потерях в азербайджанских дивизиях штаба особо подчеркивалось: «Пехотинцы азербайджанской национальности смело шли вперед и не отступали перед танковыми атаками, но зачастую, без поддержки огня бронебойщиков, не умея должным образом применять противотанковые гранаты и бутылки, несли большие потери»70.
71 Geschichte der 3. Panzer-Division. S.350.
72 ЦАМО. Ф.827. Оп.1. Д.5. Л.147.
73 Там же. Ф.209. Оп.1063. Д.432. Л.157.
50Много раз, на протяжении декабря 1942 г., по свидетельству германских историков, немецкая группировка на северном берегу Терека находилась на грани катастрофы71. Однако наступление вновь не имело успеха. Стрелковые части несли тяжелейшие потери, большинство из них к 1 января 1943 г. лишились 50 – 70 % своего личного состава. Так, в частях 9-го стрелкового корпуса 26 декабря оставалось лишь 246 активных штыков – 130 в одной бригаде и 116 в другой72. Некоторые дивизии (320-я и 402-я) попали в окружение и были смяты немецкими танками. Стрелковые подразделения легко поддавались пресловутой «танкобоязни» и при появлении немецкой бронетехники поддавались панике. Потери частей 44-й армии оказались самыми высокими в декабре среди всех армий Закавказского фронта. По донесению командующего, к концу месяца его армия была фактически небоеспособной73.
74 Tieke W. Der Kaukasus und das Öl.S.335.
75 Muskulus F. Geschichte der 111. Infanterie Division 1940 – 1944. Hamburg, 1980. S.160.
51Естественным в такой ситуации стало падение дисциплины, в частях 44-й армии выросло число без вести пропавших. Так, только 22 декабря в 416-й дивизии пропали без вести 253 чел., в 409-й – два стрелковых взвода. Этим термином нередко маскировали лиц, попавших во вражеский плен. По немецким данным, в течение месяца на левом берегу Терека было захвачено в плен 8037 чел., из которых 1037 чел. сознательно перебежали в расположение противника74 (по советским данным, таковых насчитывалось 110 чел). В дневнике командира одного из подразделений 111-й немецкой пехотной дивизии, действовавшего на северном берегу Терека, было записано, что в его расположение «при каждой возможности приходят перебежчики, главным образом, представители кавказских народов, не говорящие по-русски»75.
76 ЦАМО. Ф.224. Оп.832. Д.3. Л.36.
52Генерал Масленников утверждал, что подавляющая масса тяжких воинских преступлений (дезертирства, саморанения, добровольная сдача в плен врагу) приходилась на бойцов закавказских национальностей. Но эти явления были реакцией на невыносимые санитарно-бытовые условия и голод, в которых оказались бойцы. Свое значение имело и то, что большинство из них впервые участвовали в боях. Масленников, как опытный командир, не мог не знать, что именно новобранцы, вне зависимости от национальности, в силу неопытности и робости, чаще всего нарушали воинскую дисциплину76.
77 Там же. Ф.273. Оп.879. Д.5. Л.509 – 513.
78 Там же.
79 Там же.
80 Там же. Д.39. Л.13.
53В этих условиях у Военного совета Северной группы войск вновь возник соблазн найти виноватых в лице национальных формирований. В донесении Военному совету фронта и начальнику Генерального штаба 23 декабря генерал Масленников охарактеризовал 223, 402, 416-ю азербайджанские и 409-ю армянскую стрелковые дивизии как «слабоманевренные, не стойкие и не способные к наступательным действиям»77. «Целые подразделения дивизий ложатся перед первым разрывом мины или снаряда. Поднять такие подразделения… тяжело», даже несмотря на массовые репрессии78. Далее Масленников недвусмысленно намекал на распространение воинских преступлений в национальных дивизиях, заявив, что «до 60 % ранений падает на ранения в левую руку».79 В конечном итоге именно на национальные дивизии командующий фронтом возлагал ответственность за провал наступления. 416, 409 и 320-ю армянскую дивизии он предложил расформировать. Кроме этого, Масленников попросил перевести в состав этой армии 10-й гвардейский стрелковый корпус, укомплектованный в основном славянами и хорошо зарекомендовавший себя в боях80.
81 Там же. Оп.881. Д.8. Л.18 – 19.
82 Tieke W. Der Kaukasus und das Öl.S.335.
83 ЦАМО. Ф.273. Оп.881. Д.8. Л.19 – 20.
54Неприязнь командующего группой генерала Масленникова усиливало то обстоятельство, что частям 44-й армии фактически противостояла лишь незначительная группировка противника – «надерганные с различных направлений» части 3-й немецкой танковой дивизии, к тому же очень ослабленные, и несколько вспомогательных подразделений81. Данные советской разведки на этот счет подтверждаются и немецкими источниками.82 Масленников в уничижительном тоне говорил о «мизерной группочке врага», которой при таких темпах нашего наступления враг «пешком придет из Берлина» на помощь83.
84 Там же. Ф.209. Оп.989. Д.8. Л.356 – 360.
55Как и прежде, генерал Масленников отражал не только собственную позицию и позицию членов Военного совета Северной группы войск, но и настроения достаточно широкой прослойки «военных товарищей». Последние, по словам авторитетного свидетеля А. Даниялова, часто «упорно доказывали [ему] неспособность к войне национальных формирований из народностей Кавказа и азербайджанцев». 24 декабря Даниялов присутствовал при весьма красноречивой беседе на совещании командира 5-го гвардейского казачьего кавалерийского корпуса генерал-майора Селиванова с оперативными работниками штаба 44-й армии: «В разных вариантах развивалась одна мысль – главной причиной неудачи является трусливая, чуть ли не предательская роль азербайджанских и армянских дивизий. На другой день… Селиванов заявлял, что его казаки возмущены действиями национальных дивизий»84.
85 Каганович Л. М. Указ. соч. С.471.
56На этот раз к числу защитников закавказских дивизий, помимо командующего фронтом и первых секретарей ЦК закавказских республик, присоединилась такая авторитетная фигура, как Л. М. Каганович – член Государственного Комитета Обороны и Политбюро – незадолго до этого назначенный членом Военного совета фронта. Назначение Кагановича на эту должность состоялось при личной встрече со Сталиным и, очевидно, означало, что он снова обрел доверие вождя после его смещения с должности наркома путей сообщения весной 1942 г. Сталин положительно оценил стремление Кагановича «глубоко влезать в военные дела и нужды фронта»85 на его прежней должности члена Военного совета Черноморской группы войск Закавказского фронта.
86 Постановление Военного совета Закавказского фронта # 0146 от 25 ноября 1942 г. См.: ЦАМО. Ф.209. О (...)
87 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф.558. Оп.11. Д.743. Л.111.
88 Там же. Л.112.
89 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК Документы и материалы. 1943. Т.16 (5–3). М., 1999 (...)
57Хотя курирование политических и военно-юридических вопросов фронта было поручено другому члену Военного совета, Каганович86 не мог остаться в стороне от назревавшего конфликта по поводу национальных дивизий. К тому же он, как член Политбюро, по его собственным словам, чувствовал большую ответственность, чем «обычный член Военного совета»87. Каганович считал себя проводником «правильной критики Ставки», личного представителя Сталина, к которому он без устали апеллировал, приобретая, тем самым, дополнительный авторитет в глазах подчиненных. В то же время он счел необходимым заручиться поддержкой Сталина. К 19 декабря относится послание Кагановича вождю, в котором он настоятельно просил давать ему «указания и советы», поскольку мог «недосмотреть» или «неправильно поступить»88. Ответ Сталина Кагановичу обнаружить не удалось, но, судя по энергии, с которой Каганович вступил в конфликт с генералом Масленниковым, его действия были одобрены сверху. Сталин явно поддерживал Военный совет Закавказского фронта и в одном из приказов в резкой форме потребовал у Масленникова: «Прекратите пререкания с Тюленевым и выполняйте его директивы»89.
90 Битва за Кавказ. М., 2002. С.135 – 136.
91 ЦАМО. Ф.209. Оп.999. Д.138. Л.250.
92 Гречко А. А. Указ. соч. С.189.
93 См.: Кирсанов Н. А. В боевом строю народов-братьев. С.121 – 129; Гречко А. А. Указ. соч. С.187 – 1 (...)
58Прежде, в Черноморской группе войск, Каганович уже наблюдал в бою национальные части. Единственная в составе группы войск 408-я армянская стрелковая дивизия в октябре 1942 г. оказалась на направлении главного удара противника и подверглась разгрому90. В приказе командующего Черноморской группы войск от 29 октября была отмечена слабая боевая подготовка и неустойчивость личного состава. От должностей было отстранено военное и политическое руководство соединения91. В то же время Военный совет группы учел объективные обстоятельства поражения и специальным приказом отметил те подразделения дивизии, которые не дрогнули и дрались в окружении, дождавшись контрнаступления советских войск92. Многие историки согласны с такой позицией93. В документах Черноморской группы войск не обнаружено ни одного националистического выпада в адрес военнослужащих 408-й стрелковой дивизии и бойцов нерусских национальностей других частей группы. Таким образом, Л. Каганович, как член Военного совета Черноморской группы, четко обозначил свою позицию.
94 ЦАМО. Ф.209. Оп.1063. Д.200. Л.98 – 99.
95 Там же.
96 Там же. Оп.989. Д.27. Л.8– 10.
97 Там же. Д.8. Л.358.
59Поэтому он уверенно и решительно дал отпор действиям Масленникова. Он возглавил комиссию по исследованию состояния национальных соединений и лично выезжал на места94. Вслед за Багировым Каганович сознательно пошел на эскалацию политических мотивов в разрешении конфликта. В специальном постановлении Военного совета фронта генералу Масленникову было указано, что вместо добросовестного исправления недостатков организации наступления, вскрытых после приостановки наступления 8 декабря, он «все свои усилия направил на оправдание грубых ошибок и взваливание недостатков руководства на войска». «При этом, – указывалось в документе, – Вы скатываетесь на совершенно неправильный путь охаивания национальных дивизий…»95. В другом документе в адрес Военного совета Северной группы произошедший инцидент характеризовался как «грубая политическая ошибка»96. Знакомый с этими оценками А. Даниялов в конце декабря в донесении Кагановичу пошел еще дальше, квалифицировав позицию отдельных командиров Северной группы войск как «по сути фашистскую»97.
98 Русский архив: Великая Отечественная. Т.17 – 6 (1–2). Главные политические органы Вооруженных Сил (...)
60На этот раз проблема имела большой резонанс и стала причиной комплексной проверки частей Черноморской и Северной групп Закавказского фронта работниками Главного политического управления РККА (ГлавПУ РККА). Ее итоги были подведены в директиве начальника ГлавПУ А. С. Щербакова # 01 от 24 января 1943 г. В директиве отмечались низкий уровень бытового обслуживания бойцов, формальность партийно-политической работы в войсках, распространение среди командного состава шовинистических настроений к бойцам нерусских национальностей98.
99 ЦАМО. Ф.273. Оп.989. Д.27. Л.9– 10.
61На некоторое время после этих событий проблема национальных дивизий оказалась в центре внимания руководящих органов. Военный совет Северной группы войск, «признавший свою ошибку» и обязавшийся покончить с «недооценкой» военнослужащих нерусских национальностей, выработал и принял обширную программу из четырнадцати пунктов. Сюда, в частности, входили меры по укреплению партийно-комсомольских организаций, существовавших во время боев только формально, усилению пропаганды на языках народов Закавказья, расширению подготовки командных кадров из среды националов и т.д. Отдельно было указано на необходимость улучшения питания и бытовых условий бойцов, причем рацион следовало пересмотреть с учетом их национальных особенностей. Для непосредственной работы в частях, туда были направлены члены Военного совета группы99. Со своей стороны, Военный совет Закавказского фронта, в лице Л. Кагановича, отслеживал состояние национальных дивизий, начальники их политотделов лично докладывали ему о текущих делах.
62Однако политический фактор не смог оказывать длительного влияния на решения военных. Началась важная операция по преследованию отступавшего с Северного Кавказа противника. В тяжелых условиях непрерывного марша, в которых войска находились в течение января и февраля 1943 г., реализовать намеченную программу оздоровления обстановки в национальных частях было невозможно. Напротив, наступавшие части – и не только национальные – несли на себе дополнительные тяготы, связанные с длительным маршем, растянутыми на сотни километров тылами и чрезвычайно холодной зимой.
6324 января 1943 г. Северная группа войск Закавказского фронта была преобразована в самостоятельный Северо-Кавказский фронт во главе с генерал-лейтенантом (с 30 января – генерал-полковником) Масленниковым. Почти одновременно Л. Каганович был отозван в Москву. Новый командующий фронтом получил возможность самостоятельно распоряжаться национальными формированиями. Он более не допускал «грубых политических ошибок» в виде националистических выпадов, однако и обязательство покончить с «недооценкой» национальных формирований было отложено. Большинство из них на несколько месяцев было выведено на тыловые оборонительные рубежи и не участвовало в наступательных операциях на Кубани. В связи с быстрым сокращением линии фронта и уплотнением боевых порядков в них не было острой необходимости.
64Итак, воссоздание национальных формирований шло во многих национальных регионах, но только на Кавказе совпало по времени с возникновением реальной угрозы региону со стороны противника. Поэтому, хотя из-за специфических кадровых проблем они отличались низкой боеспособностью, но не были подвергнуты расформированию а, напротив, явились важным элементом в системе обороны Закавказского фронта. Однако проявившиеся в первых же боях имманентно присущие им недостатки стали причиной острого конфликта между военными и политическими руководителями Закавказского фронта. Дискуссия вышла далеко за рамки обсуждения собственно проблем боеспособности национальных формирований. В подтексте претензий военных явно читалось сомнение в политической благонадежности военнослужащих кавказских национальностей. Лидеры Закавказья также пользовались политическими аргументами, обвиняя военное руководство в великорусском национализме.
65Несомненно, катализатором дискуссии послужила исключительно высокая ответственность, лежавшая на плечах командного состава в тот критический период войны. Нервозность и спешка сопутствовали всей оборонительной операции на Северном Кавказе. Эксплуатация политических аргументов становилась тем интенсивнее, чем напряженнее было положение на фронте. При этом обе конфликтующие стороны маскировали, таким образом, собственные упущения: политические руководители фронта – в ходе боевой подготовки национальных соединений, военные – в ходе их использования в бою. Поэтому спор был далек от объективности. В пользу последнего тезиса говорит и явная избирательность объектов критики Военным советом Северной группы войск. За рамками спора остались грузинские формирования.
66Для разрешения конфликта потребовался арбитраж Сталина. Благодаря его взвешенной позиции не было допущено дальнейшей эскалации межнациональной напряженности в войсках, а большинство кавказских национальных формирований сохранились как боевые единицы. После длительного периода отдыха, доукомплектования и боевой подготовки, в конце лета и осенью они продолжили свой боевой путь и в дальнейшем хорошо зарекомендовали себя.