Sabata писал(а): Они говорят то, что им скажет их центр, одни армянам, другие нашим, играют в "хороший коп-плохой коп". Как только армяне становятся непослушными, они им напоминают кому они обязаны, а в другое время лелеяли байки про духовную, самую боеспособную армию "НКР", непроходимую оборону и тд.
Sabata писал(а):А у Вергилия самая известная цитата - "боюсь я данайцев, даже дары приносящих".
такого не знал,знал- бойтесь данайцев,дары приносящих
smersh70 писал(а):но точно – Лачинский, Агдамский, Физулинский, Джебраильский и другие районы – это территория Азербайджанской Республики, незаконно оккупированные армянскими вооруженными формированиями при поддержке российского ельцинского режима в начале 1990-х годов.
лучше самих русских как говорится никто и не напишет и не расскажет
обратите внимание на пачки долларов у жен офицеров и у солдат....
И это не сейчас,а в холодные дни 92 года
тогда и рублей уже столько не было
///////////////////////////
От редакции “X. О.”
Этот материал был напечатан в газете 23-й дивизии, в состав которой входил недоброй памяти 366-й. Однако весь тираж “крамольного” номера по приказанию генерал-лейтенанта И. Оганяна подвергся уничтожению. Чудом уцелел единственный экземпляр, с которого и произведена данная перепечатка.
История одной истории
ВИКТОР ШЕВЧЕНКО: ВЫВОЗ — 366 СОВЕТСКИЙ ВОИН
— Армяне стрелять не могут, — голос генерала Иосифа Оганяна срывался от негодования, — это ваше десантное хулиганство! Скажи комбату, пусть прекратит огонь немедленно!
Комбат — майор Валерий Бахин — прикипел к головным телефонам радиостанции: — Семидесятый, доложи обстановку. — Атакуют пятью группами. Видимость — ноль. Исчез сержант Рудер. На его позиции осталась винтовка, вся в крови.
— Искать Рудера, семидесятый! К тебе идет разведка — обозначить себя зеленой ракетой... Будь на связи постоянно!
К высоте, где дралась с боевиками парашютно-десантная рота старшего лейтенанта Игоря Юлпатова, пробивалась на БМП разведрота капитана Валерия Скочия. Поодаль от горы она спешилась, развернулась в боевой порядок, начала карабкаться к вершине по сплошь заросшему кустарником склону.
— Ничего не вижу, — злился в эфире Скочий, — подсветите местность.
Осветительные ракеты на краткие мгновения рассеяли черную, как уголь, ночную мглу.
— Есть Рудер. Мертвый. Пуля в лоб, над правой бровью,—доложил комбату Юлпатов.
Лицо майора Бахина стало свирепым.
А под навесом сельхозскладов, возле которых занимал оборону штаб десанта, буйно пировал доблестный 366-й мотострелковый полк. В стельку пьяные солдаты и офицеры, развалясь у костров, горланили песни. Хмельная офицерская жена слезно убивалась по пропавшей пачке долларов. Ее усмиряли, строили солдат для обыска, убеждая возвернуть горемыке кровное добро. “Мы тут такого натерпелись, — доказывал десантнику слюнявый лейтенант, — что вам и не снилось. Что вы нас деньгами попрекаете, продажностью? Пожили б вы в Степане с годик, запели бы другое! Тут — большая политики, лучше в нее не соваться”. “Не понимаю, — досадовал генерал-лейтенант Оганян, — может быть, кто-то хочет взять десантника в заложники? Странно — ведь все оговорено, никто не должен нам препятствовать!”
До чего пафосны центральные газеты: “
366-й мотострелковый полк уходит из Степанакерта, отбиваясь от пуль боевиков и лжи”. Не знаю, как насчет лжи, но от пуль отбивались только десантники. Третий батальон этого полка армяне провожали батареями коньячных бутылок, обильной закуской, братскими объятиями. “Страдальцам” накрывали столы прямо на капотах легковушек, дарили им мясо на шашлык, запасы на ночь. За что? Может быть, ответ на это был сокрыт в доверху набитых деньгами солдатских вещмешках, увозимых мотострелками на “большую землю?” Или — в объемистых портмоне офицерских жен, распираемых пачками валюты. Не зря же помощник командира 366-го полка по работе с личным составом кисло откровенничал подле рампы вертолета: “Я знаю, в Вазиани для нас тюремные камеры давно готовы... Что с вами беседовать? Вы тут не жили, многое не знаете и не понимаете”. Устами “воспитателя” глаголила истина! Ну, не могли мы понять, зачем командиру батальона химзащиты этой части сразу шесть автоматов. Его задержали через десять минут после высадки десанта на плоскогорье в шести километрах от Ханкенди, В гражданском “уазике”, на котором он ехал в город, лежали шесть АКМ, ящик с боеприпасами. Вразумительных объяснений от офицера не добился даже генерал-лейтенант Юрий Греков.
И уж вовсе не знали десантники, что целый мотострелковый батальон способен “не заметить” исчезновения собственного вооружения, .новехонькой техники, боезапаса. Пять часов кряду десант ожидал на броне группу генералов во главе с Оганяном, которой срочно понадобилось увязать “некоторые вопросы” с руководством Степанакерта.
За это время во втором МСБ успел побывать командир 366-го подполковник Юрий Зарвигоров. К возвращению генералов в расположении батальона не осталось ни одной боевой машины, ни одного стрелкового ствола. Командиры “слепого” подразделения распивали в канцеляриях коньяки, отделываясь от назойливых расспросов героическими байками.
Да что там—батальон?! Сотни десантников готовы засвидетельствовать перед кем угодно позорную сдачу 366-м полком всего своего вооружения и техники в руки боевиков. Событие сие преподносилось как “организованный выход”, который “обеспечивают” десантники. На деле получился не выход, а вывоз вконец разложенного, потерявшего представление о дисциплине и воинской чести сообщества военнослужащих.
Из ста пятидесяти единиц бронетехники полка десантом эвакуировано по воздуху меньше трети. Восемь ультрасовременных танков, около ста боевых машин, самоходные зенитные установки, гаубицы и боезапас, три четверти стрелкового вооружения остались стараниями полка у людей, далеких от гуманизма.
Мотострелкам руки не подавали. Надо было видеть, с какими лицами офицеры ВДВ обхаживали единственный доставшийся нам танк. Зная, что завтра придется взорвать это грозное, могучее, по-хищному красивое чудо, они починили кем-то поврежденный автомат заряжания, заменили изрубленную в лохмотья электропроводку. Надо было слышать эпитеты, которыми награждали они тех, по чьей винесбрасывались в ущелье и подрывались бронемашины, не подлежащие по некоторым характеристикам эвакуации вертолетами.
Не стану описывать процедуру изъятия оружия у едва не забузившего полупьяного полка, поведение мотострелковых командиров, жуткие подозрения вместе с подтверждающими их открытиями. За рамками этого рассказа останется огромное число вопиющих фактов, огласить которые журналист не вправе. Говорят, по ним работают компетентные органы, назначено следствие. Лично я не верю в успех юристов, но желаю им удачи и защиты от политиков — она им, безусловно, понадобится.
По оценке руководства операцией от ВДВ, будь нашей группировке предоставлена оперативная самостоятельность, преобладающая часть вооружения и техники 366-го полка была бы спасена. Старший группировки офицер Ю. Наумов многократно предлагал генералитету округа реальные варианты скрытого марша в нейтральную зону. Даже когда стала очевидной потеря основной массы бронетехники, существовала возможность ухода на технике одного батальона по загодя просчитанному горному маршруту. По обстановке на тот момент боевики не успевали блокировать трассу или организовать серьезное сопротивление. Незначительные заслоны группировка просто смела бы, выйдя в безопасный район через максимум шесть часов.
Но решения, как всегда, принимались в весьма далеких от событий кабинетах. ...