вот это дааааа
Неужели это писал Никокола
Никол Пашинян: «Мы готовы эти земли возвратить — во имя мира»
В Армении нет горизонта, в Армении нет равнины, в Армении не можешь простереть взгляд, в Армении твое зрение тебе кажется достаточным, поскольку в какую сторону не взглянешь, что-нибудь, да увидишь. В Армении для того, чтобы узреть бескрайнее, есть только одно направление — вверх, смотреть в небо, но это бескрайнее тебе не кажется настоящим, потому что ты не можешь идти в направлении этог
бескрайнего, не можешь проверить, докуда простирается это бескрайнее. Ощущение бескрайнего становится настоящим, когда знаешь, где оно приблизительно заканчивается.
И я вспомнил Агдам. Мои дети носились между разрушенными домами, а мы с женою, стоя на холме, смотрели на восток. Это было непривычное ощущение: стоим на земле, хозяином и защитником которой является армянский воин, и эта земля — равнина, настоящая равнина, и с этого места видится бескрайнее. Мы смотрим на восток, и мне кажется, что мой взгляд упирается в горы Памира. Я стою здесь, среди моих единокровных соотечественников, здесь действуют армянские законы, это равнина, и мой взгляд упирается в горы Памира. И я стыжусь, что не принимал участия в этой войне. Мы с женою думаем об одном и том же, но не решаемся сказать об этом вслух. В конце концов, она оказывается более смелой и произносит:
— Как можно эти земли вернуть Азербайджану?
Мы в нашей газете критикуем сторонников твердой линии, а по субботам-воскресеньям сами говорим: ни пяди земли врагу. Что это? Ложь? Скорее противоборство сердца и разума. Сердце хочет, желает, чтобы равнина была его, чтобы горы Памира дробились под моим взглядом. А разум говорит: из-за части нельзя подвергать опасности целое и, как минимум, нужно заявить, громко заявить, что эти поля нам не нужны, что мы готовы эти земли возвратить — во имя мира. И мы возвращаемся: равнина заканчивается, значит, начинается Армения. 
Красный автобус каждое утро в 7 часов, стартуя напротив иджеванского рынка, отправлялся в Казах. По воскресным дням мы с моим отцом ездили на казахское водохранилище ловить рыбу. Вот здесь заканчивается Советская Армения и начинается Советский Азербайджан. И я так и не могу понять, как может природа приспособиться под проведенные человеком границы? Как может на этой стороне границы быть одна природа, а на той стороне границы — другая? Ведь границы проводят люди, а природа не признает границ? Потом, после бесед с сельскими жителями, понимаю, что не природа приспособилась к границе, а мы приспособились к природе: «Кто бы нам ни угрожал, мы сразу срывались в эти горы», — говорят сельские старики. И делают это спокойно, очень спокойно, как будто так и должно было быть. Фактически, эта Армения – не родина, а место, чтобы спрятаться, укрыться. Поэтому и люди здесь живут как бы тайком, укрывшись, а дома говорят иное.
А Агдам? Как это получилось с Агдамом? Ответ на этот вопрос кажется вполне ясным и понятным: в Армении люди вышли из своих домов, люди в какой-то момент, всего несколько лет как перестали прятаться, и вот для их взгляда появился простор.
Утром 1 марта я сбежал с площади Свободы. Площадь Свободы казалась мне Агдамом, на проспекте Баграмяна равнина заканчивается, и начинается подъем, подъем в горы. И еще кто-то погрозил, и вновь мы бежим, бежим в горы.
Проблема здесь не в армянине и турке, упаси Боже. Проблема в праве, проблема в отступлении перед грубой силой беззакония, наглости, проблема в подъеме, проблема в способности подняться, проблема в готовности убить и быть убитым.
1 марта мы вернулись и поднялись. Поднялись настолько, насколько было возможно, чтобы доказать, что мы можем подняться. 1 марта армянский народ не бежал, 1 марта армянскому народу было, что доказывать. Он доказал и пошел домой. Мог доказать и больше, но стоящий напротив, несмотря на то, что был чужим, однако не являлся врагом; несмотря на то, что был чужим, являлся братом. 1 марта чужим был не стоящий напротив, а мышление, которое заставляло его убивать нас. 1 марта враг был незримым, этот враг был в нас, и мы победили этого врага.
Я сейчас читаю и удивляюсь: узнаю, что нас направляла Америка, узнаю, что нас направляла Европа, узнаю, что нас направляли жидомасонские силы, Сорос. Читаю… и швыряю об стену стакан, что в моей руке.
Клал я на твою Америку, клал я на твою Европу, на всю целиком и на каждую страну по отдельности, клал я на твою Россию, клал я и на твое жидомасонство, и на Сороса впридачу. Кто тот счастливец, что мог нас направлять?..
Никол Пашинян. Фрагмент биографического романа «Обратная сторона Земли», ставшего бестселлером 2018 года в Армении
