Лесные братья, 1945-1965гг.
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Лесные братья, 1945-1965гг.
тоже интересная тема про сопротивление в СССР..последний партизан был убит аж в 1965 году.....нехило сопротивлялись ...учитывая менталитет прибалтов
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
прибитые партизаны.....проделки НКВДшников
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=cZxYQnU00VA
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... ZxYQnU00VA" onclick="window.open(this.href);return false;
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... ZxYQnU00VA" onclick="window.open(this.href);return false;
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=y8uIPg7pF-A
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... 8uIPg7pF-A" onclick="window.open(this.href);return false;
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... 8uIPg7pF-A" onclick="window.open(this.href);return false;
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
Памятник в Друскининкай партизану Юозасу Карнаускасу-Немунелису (Juozas Karnauskas-Nemunėlis), погибшему 10.08.1948
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=btS0zUM_Zs4
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... tS0zUM_Zs4" onclick="window.open(this.href);return false;
руссо-ватнико фильм...но можно посмотреть
https://www.youtube.com/watch?feature=p ... tS0zUM_Zs4" onclick="window.open(this.href);return false;
руссо-ватнико фильм...но можно посмотреть
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
ну вот придется платить
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
воспоминания бывшего опера...
правда выступает с одной стороны,но многое проливает на свет...
да еще на старости лет оделся в форму литовской армии...
да еше какая квартира
Вот что делает богатство капитализма..в миг забыл советскую форму
"Лесные братья" и ГБ. 1945 - 1955 г.
"Литовскую группу в Белоруссии существенно пополнили, довели ее личный состав до 120 человек, и тут нам поручили специальное задание по проникновению в Вильнюс. Вильнюс - всегда являлся предметом спора между Литвой и Польшой, поляки считали этот город своим, а литовцы всегда твердо знали, что Вильнюс - столица и сердце Литвы.
Спецгруппа ГБ Литвы получила приказ лично от Снечкуса - первыми, впереди наступающих частей , войти в Вильнюс и тем самым показать всем, что Вильнюс - столица Литвы , (где уже активно действовали противостоящие нам многочисленные отряды Армии Крайовой - АК ), освобождена именно литовскими солдатами и офицерами.
Поехали на нескольких "студбеккерах" на Вильнюс, многие офицеры были вооружены ручными пулеметами. Штурмовая офицерская группа, если точнее выразиться. Командовал группой Расланас, а я получил под командование отдельный взвод.
В Вильнюс мы добирались через Гродненский тракт, и первое литовское местечко в котором мы остановились, было - Бутримонас. У нас в группе, был один молодой парень, пулеметчик, уроженец этого местечка. Он погиб через сутки, после того как увидел своих родных.
И мы пошли дальше на Вильнюс. В городе была полная неразбериха. Большинство немцев уже покинуло Вильнюс, но было великое множество мелких немецких групп, оказывающих сопротивление, а главное - крупные формирования партизан АК, подчиненных польскому правительству Сикорского в Лондоне, ставивших своей целью захватить Вильнюс, и объявить его частью суверенной польской территории.
Советские войсковые части к моменту нашего появления в городе стояли на подступах, и только после того как мы захватили ключевые точки, вошли в Вильнюс и завязали уличные бои. В лесах рядом с городом находился большой партизанский отряд, который сразу пришел к нам на подмогу.
Первым делом мы захватили по периметру здание Президиума Верховного Совета Литвы, но внутрь поначалу не заходили, опасались, что здание полностью заминировано. Поляки , захватившие гору Гедиминаса и установившие на ней свой польский старый государственный флаг, били по нам сверху из пулеметов.
У нас появились потери. И засело на этой горе больше трех сотен "аковцев". А потом мы выбили поляков лихой атакой с горы Гедиминаса и водрузили на ней красный стяг. Пленных, простых польских офицеров, не убивали, а просто раздели и отпустили голышом по домам.
В Литве главным подразделением всего УНКВД было ОББ - отделение по борьбе с политическим бандитизмом и разведывательно-диверсионными группами, или, как бы сейчас сказали, - "антитеррористический отдел".
ОББ состоял из 32-х офицеров, задачей которых была борьба против контрреволюции: вооруженного антисоветского бандитизма, против засланных из-за "кордона" боевиков, а также - поимка бывших фашистских прислужников и карателей с "кровью на руках".
Все эти тридцать два человека были оперативными работниками, и почти все из них отличались хорошой боевой подготовкой и фронтовой закалкой. Первым начальником 5-го отдела при Каунасском управлении ГБ был Мартавичус, за ним Олейник, а ОББ руководил Беркович, и его на этой должности заменил я.
Для проведения боевых антипартизанских и прочих специальных операций конкретно нашему Каунасскому управлению НКВД был подчинен полк Внутренних Войск, которым после войны командовали полковники Попов и Павлов, а начальником штаба этого полка был подполковник Мархасин.
В этом полку сразу после освобождения Литвы от немецкой оккупации служило много бывших партизан и бывших кадровых пограничников, люди с большим боевым опытом и хорошей подготовкой, так что части этого полка представляли собой серьезную боевую силу.
В Каунасе существовала также отдельная школа Войск НКВД, готовившая солдатский и сержантский состав для погранчастей и маневренных групп по борьбе с бандитами. Здесь обучали многим деталям "антипартизанской войны", начиная от ориентирования в ночном лесу и заканчивая организацией засад.
что интересно,работали под прикрытием псевдо литовских отрядов и у всех форма ЛА и автоматы Шмайсер
Но я лично не считаю послевоенную борьбу с литовским антисоветским движением гражданской войной, хотя примеров тому, как брат шел на брата, хватает. Полковник Мотека - командир стрелкового полка, воюет за Советскую власть в 16-й СД, а его брат - офицер-каратель на службе у немцев.
Один брат Тендегольскис - коммунист, а второй - полицай-каратель и впоследствии парашютист, заброшенный в наш тыл после обучения в диверсионной школе.
Большая часть литовского народа хотела спокойно жить и работать, в подпольной или в "лесной" войне не участвовала, и приняла новый советский режим, хоть и "со скрипом", как "неизбежное, но меньшее зло", но, не считая бывших офицеров ЛА, в леса ушли воевать только бывшие бандиты-каратели, кулаки и дезертиры, и, к сожалению, часть "зеленой" молодежи, одурманенной националистической пропагандой.
Максимальная численность войск НКВД, включая оперсостав и отдельные маневренные группы погранчастей, в Литве в послевоенный период не превышала 17.000 солдат и офицеров - всего 14 полков.
В местных истребительных батальонах, сформированных из комсомольцев и литовской молодежи, поддерживающей Советскую власть, в 1945 году было 11.000 бойцов, а в 1948 году только семь тысяч.
Я не думаю, чтобы всех этих частей было достаточно для полной ликвидации повстанческих формирований, хотя, уже после войны, летом, в июне 1945 года и в 1946 году были проведены крупные операции с блокадой лесных районов, отличавшихся высокой повстанческой активностью.
Очень помогло то-что что в Вильнюсе была захвачена телефонная и адресная книга, с точными адресами руководящих сотрудников СД и гестапо на территории Литвы. Во время обысков на их квартирах было найдено множество документов, которые в спешке, во время бегства из Каунаса и Вильнюса, они не успели уничтожить.
В Каунасе, немцы, вообще, сделали нам "настоящий подарок", - бросили основную часть архива разведшколы авбвера, личные дела курсантов с фотографиями, и часть архивов гестапо. Все эти захваченные документы очень помогли нам определиться в точном направлении поиска предателей и нацистских прислужников.
Со временем, мы имели поименный список на 8.800 человек, непосредственно участвовавших в расстрелах, служивших в карательных полицейских частях, в "шуцманшафтбатальонах", сформированных из литовцев, и всю документацию, позволявшую отследить по месяцам кровавый путь каждого полицейского карательного батальона, начиная со дня его формирования, и отдельно - полный список командного состава этих батальонов.
Первым в нашу следственную разработку попал 2-й полицейский батальон, которым командовал майор Антанас Импулявичус, который был сформирован из самых отъявленных головорезов, на совести которой жизни 70.000 убитых ими евреев и свыше 20.000 уничтоженных военопленных красноармейцев.
Эти головорезы отметились по всей Литве, потом проводили карательные операции в Белоруссии, служили охранниками в лагере уничтожения Майданек в Польше, участвовали в антипартизанских операциях во многих местах.
Сплошь убийцы, звери а не люди, пробы ставить негде, многих из этого батальона мы достали, но вот главного изувера, Импулявичуса, поймать не успели, он, с частью своих карателей под видом беженцев сумел перебраться в конце войны в оккупационную зону союзников, и обнаружили мы его уже в США, но американцы отказали нашим неоднократным требованиям его выдать на суд, как военного преступника...
В 1949 году я получил письмо из Москвы, которое послал мне бывший каунасский коммунист Фишер, немец по национальности, с которым мы вместе сидели до войны в тюрьме.
В начале войны, Фишера, находившегося на тот момент в России, арестовали и посадили в лагерь, как немецкого шпиона, но он смог как-то связаться оттуда с находившимся в СССР руководителем немецкой компартии Пиком, который вызволил его из заключения, и в 1949 году, сразу после образования ГДР, Фишер стал работать в отделе "Штази", занимавшимся поиском нацистских преступников.
Находясь на курсах в Москве, Фишер услышал от кого-то, что я жив, написал мне письмо, в котором просил срочно приехать к нему. В Москве Фишер мне рассказал, что в Германии обнаружены архивные документы гестапо и передал один список из этих архивов, в которых были отражены действия литовских карателей.
Там же стояли отметки, напротив каждой фамилии: такой-то за участие в акции получил денежное вознаграждение 100 марок, другой - 200 марок и так далее.
Получив эту информацию я оформил себе командировку в Берлин, где со всех документов "по Литве" были сняты фотокопии, и используя эти данные, мы продолжили поиск карателей, имея на руках полную доказательную базу, изобличающую карателей в массовых убийствах мирного населения и зверствах в годы войны. Но и до этого, используя работу с агентурой, мы постепенно всех вылавливали.
правда выступает с одной стороны,но многое проливает на свет...
да еще на старости лет оделся в форму литовской армии...
да еше какая квартира
Вот что делает богатство капитализма..в миг забыл советскую форму
"Лесные братья" и ГБ. 1945 - 1955 г.
"Литовскую группу в Белоруссии существенно пополнили, довели ее личный состав до 120 человек, и тут нам поручили специальное задание по проникновению в Вильнюс. Вильнюс - всегда являлся предметом спора между Литвой и Польшой, поляки считали этот город своим, а литовцы всегда твердо знали, что Вильнюс - столица и сердце Литвы.
Спецгруппа ГБ Литвы получила приказ лично от Снечкуса - первыми, впереди наступающих частей , войти в Вильнюс и тем самым показать всем, что Вильнюс - столица Литвы , (где уже активно действовали противостоящие нам многочисленные отряды Армии Крайовой - АК ), освобождена именно литовскими солдатами и офицерами.
Поехали на нескольких "студбеккерах" на Вильнюс, многие офицеры были вооружены ручными пулеметами. Штурмовая офицерская группа, если точнее выразиться. Командовал группой Расланас, а я получил под командование отдельный взвод.
В Вильнюс мы добирались через Гродненский тракт, и первое литовское местечко в котором мы остановились, было - Бутримонас. У нас в группе, был один молодой парень, пулеметчик, уроженец этого местечка. Он погиб через сутки, после того как увидел своих родных.
И мы пошли дальше на Вильнюс. В городе была полная неразбериха. Большинство немцев уже покинуло Вильнюс, но было великое множество мелких немецких групп, оказывающих сопротивление, а главное - крупные формирования партизан АК, подчиненных польскому правительству Сикорского в Лондоне, ставивших своей целью захватить Вильнюс, и объявить его частью суверенной польской территории.
Советские войсковые части к моменту нашего появления в городе стояли на подступах, и только после того как мы захватили ключевые точки, вошли в Вильнюс и завязали уличные бои. В лесах рядом с городом находился большой партизанский отряд, который сразу пришел к нам на подмогу.
Первым делом мы захватили по периметру здание Президиума Верховного Совета Литвы, но внутрь поначалу не заходили, опасались, что здание полностью заминировано. Поляки , захватившие гору Гедиминаса и установившие на ней свой польский старый государственный флаг, били по нам сверху из пулеметов.
У нас появились потери. И засело на этой горе больше трех сотен "аковцев". А потом мы выбили поляков лихой атакой с горы Гедиминаса и водрузили на ней красный стяг. Пленных, простых польских офицеров, не убивали, а просто раздели и отпустили голышом по домам.
В Литве главным подразделением всего УНКВД было ОББ - отделение по борьбе с политическим бандитизмом и разведывательно-диверсионными группами, или, как бы сейчас сказали, - "антитеррористический отдел".
ОББ состоял из 32-х офицеров, задачей которых была борьба против контрреволюции: вооруженного антисоветского бандитизма, против засланных из-за "кордона" боевиков, а также - поимка бывших фашистских прислужников и карателей с "кровью на руках".
Все эти тридцать два человека были оперативными работниками, и почти все из них отличались хорошой боевой подготовкой и фронтовой закалкой. Первым начальником 5-го отдела при Каунасском управлении ГБ был Мартавичус, за ним Олейник, а ОББ руководил Беркович, и его на этой должности заменил я.
Для проведения боевых антипартизанских и прочих специальных операций конкретно нашему Каунасскому управлению НКВД был подчинен полк Внутренних Войск, которым после войны командовали полковники Попов и Павлов, а начальником штаба этого полка был подполковник Мархасин.
В этом полку сразу после освобождения Литвы от немецкой оккупации служило много бывших партизан и бывших кадровых пограничников, люди с большим боевым опытом и хорошей подготовкой, так что части этого полка представляли собой серьезную боевую силу.
В Каунасе существовала также отдельная школа Войск НКВД, готовившая солдатский и сержантский состав для погранчастей и маневренных групп по борьбе с бандитами. Здесь обучали многим деталям "антипартизанской войны", начиная от ориентирования в ночном лесу и заканчивая организацией засад.
что интересно,работали под прикрытием псевдо литовских отрядов и у всех форма ЛА и автоматы Шмайсер
Но я лично не считаю послевоенную борьбу с литовским антисоветским движением гражданской войной, хотя примеров тому, как брат шел на брата, хватает. Полковник Мотека - командир стрелкового полка, воюет за Советскую власть в 16-й СД, а его брат - офицер-каратель на службе у немцев.
Один брат Тендегольскис - коммунист, а второй - полицай-каратель и впоследствии парашютист, заброшенный в наш тыл после обучения в диверсионной школе.
Большая часть литовского народа хотела спокойно жить и работать, в подпольной или в "лесной" войне не участвовала, и приняла новый советский режим, хоть и "со скрипом", как "неизбежное, но меньшее зло", но, не считая бывших офицеров ЛА, в леса ушли воевать только бывшие бандиты-каратели, кулаки и дезертиры, и, к сожалению, часть "зеленой" молодежи, одурманенной националистической пропагандой.
Максимальная численность войск НКВД, включая оперсостав и отдельные маневренные группы погранчастей, в Литве в послевоенный период не превышала 17.000 солдат и офицеров - всего 14 полков.
В местных истребительных батальонах, сформированных из комсомольцев и литовской молодежи, поддерживающей Советскую власть, в 1945 году было 11.000 бойцов, а в 1948 году только семь тысяч.
Я не думаю, чтобы всех этих частей было достаточно для полной ликвидации повстанческих формирований, хотя, уже после войны, летом, в июне 1945 года и в 1946 году были проведены крупные операции с блокадой лесных районов, отличавшихся высокой повстанческой активностью.
Очень помогло то-что что в Вильнюсе была захвачена телефонная и адресная книга, с точными адресами руководящих сотрудников СД и гестапо на территории Литвы. Во время обысков на их квартирах было найдено множество документов, которые в спешке, во время бегства из Каунаса и Вильнюса, они не успели уничтожить.
В Каунасе, немцы, вообще, сделали нам "настоящий подарок", - бросили основную часть архива разведшколы авбвера, личные дела курсантов с фотографиями, и часть архивов гестапо. Все эти захваченные документы очень помогли нам определиться в точном направлении поиска предателей и нацистских прислужников.
Со временем, мы имели поименный список на 8.800 человек, непосредственно участвовавших в расстрелах, служивших в карательных полицейских частях, в "шуцманшафтбатальонах", сформированных из литовцев, и всю документацию, позволявшую отследить по месяцам кровавый путь каждого полицейского карательного батальона, начиная со дня его формирования, и отдельно - полный список командного состава этих батальонов.
Первым в нашу следственную разработку попал 2-й полицейский батальон, которым командовал майор Антанас Импулявичус, который был сформирован из самых отъявленных головорезов, на совести которой жизни 70.000 убитых ими евреев и свыше 20.000 уничтоженных военопленных красноармейцев.
Эти головорезы отметились по всей Литве, потом проводили карательные операции в Белоруссии, служили охранниками в лагере уничтожения Майданек в Польше, участвовали в антипартизанских операциях во многих местах.
Сплошь убийцы, звери а не люди, пробы ставить негде, многих из этого батальона мы достали, но вот главного изувера, Импулявичуса, поймать не успели, он, с частью своих карателей под видом беженцев сумел перебраться в конце войны в оккупационную зону союзников, и обнаружили мы его уже в США, но американцы отказали нашим неоднократным требованиям его выдать на суд, как военного преступника...
В 1949 году я получил письмо из Москвы, которое послал мне бывший каунасский коммунист Фишер, немец по национальности, с которым мы вместе сидели до войны в тюрьме.
В начале войны, Фишера, находившегося на тот момент в России, арестовали и посадили в лагерь, как немецкого шпиона, но он смог как-то связаться оттуда с находившимся в СССР руководителем немецкой компартии Пиком, который вызволил его из заключения, и в 1949 году, сразу после образования ГДР, Фишер стал работать в отделе "Штази", занимавшимся поиском нацистских преступников.
Находясь на курсах в Москве, Фишер услышал от кого-то, что я жив, написал мне письмо, в котором просил срочно приехать к нему. В Москве Фишер мне рассказал, что в Германии обнаружены архивные документы гестапо и передал один список из этих архивов, в которых были отражены действия литовских карателей.
Там же стояли отметки, напротив каждой фамилии: такой-то за участие в акции получил денежное вознаграждение 100 марок, другой - 200 марок и так далее.
Получив эту информацию я оформил себе командировку в Берлин, где со всех документов "по Литве" были сняты фотокопии, и используя эти данные, мы продолжили поиск карателей, имея на руках полную доказательную базу, изобличающую карателей в массовых убийствах мирного населения и зверствах в годы войны. Но и до этого, используя работу с агентурой, мы постепенно всех вылавливали.
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
Продолжение.............
Мне, вообще, крупно повезло поймать "золотую рыбку". На четвертый день после освобождения Каунаса я вышел из нашей комендатуры и заметил стоящего неподалеку, переминающегося с ноги на ногу, человека в цивильной одежде.
В Каунасе, в те дни, гражданского населения осталось очень мало, поэтому странный человек, одетый в штатское, стоящий в напряжении возле управления НКВД, вызвал определенный интерес. Я был в форме пограничника, в фуражке с зеленым околышем.
Подошел к нему и спросил по-русски: "Кого вы ищете?". Он отозвался: "Вы советский офицер?" - "Да, я пограничник, а что вы собственно хотели?" - "Я хочу узнать судьбу своего брата, он коммунист, в 1941 году ушел на Восток с Советами".
Я перешел на литовский язык и поинтересовался: "Как зовут вашего брата, кем он был до войны?" - "Его зовут Витаутас Баршкетис, я его брат Йонас"... Витаутас Баршкетис был моим близким товарищем, работником НКВД и личным охранником Снечкуса. Я сказал, что его брат жив, и находится сейчас, скорее всего в Вилнюсе.
И тут Йонас произнес фразу: "Я ваш друг, я хочу вам помочь". В 1940 году Йонас после прихода Красной Армии и новой власти в Литву, бежал в Германию, где примкнул к группе литовских националистов. Вернувший осенью 1941 года на Родину, в Каунас, он получил "теплое место", стал директором буфета в здании каунасского гестапо.
После поражения немцев под Сталинградом Йонас Баршкетис понял, что поражение Германии в этой войне не за горами, и стал тайно вести дневник, в который записывал всех немецких агентов, пособников и карателей, включая имена, клички и приметы.
Он у себя в буфете слышал все пьяные хвастливые разговоры карателей и предателей, как и где они убивали и расстреливали, и все это подробно заносил в свой дневник.
Но особую ценность представляла учетная книга, где отмечалась выдача "продуктовых вознаграждений" агентам гестапо, с настоящими фамилиями получателей. Такому-то - 5 кг сахара, такому-то - 3 кг сала - плата за убийства, за предательство, Баршкетис выдавал им продукты лично со склада...
Все эти записи Баршкетис передал мне, и по ним моя группа выловила многих. Увидев записи "о вознаграждении" и свои подписи в учетной книжке, пойманные нами бывшие каратели сразу признавались, без угроз и без каких-то следственных "трюков".
Баршкетис стал моим агентом по кличке "Примас", он был внедрен в каунасское националистическое подполье, занял в подпольной иерархии важное положение, оставаясь вне подозрений, и, благодаря его агентурной информации многое, что планировалось и происходило в подпольной антисоветской организации Каунаса, мы знали досконально, многое было под нашим контролем, но, конечно, не все…
Немало карателей было опознано после войны свидетелями их преступлений, случайно выжившим во время расстрелов, и эти люди сразу сообщали в органы МГБ, что такой-то появился в городе или в определенном районе.
В качестве примера расскажу один случай. Калман Лурье, родом из Шауляя, вернувшись в родной город, узнал от своих бывших соседей-литовцев, кто из земляков лично убил всю его семью.
И с этим человеком, с убийцей, он случайно столкнулся ночью в Каунасе на улице, и Калман, не выдавая волнения, спросил: "Стасис, ты жив?" - "Да, все в порядке, работаю в горисполкоме. Тороплюсь, извини, увидимся и поговорим в другой раз", и скрылся в переулке.
Калман Лурье той же ночью прибежал сразу ко мне, все рассказал, и утром, взяв с собой своего товарища - чекиста Йонаса Матулайтиса, мы, одетые в штатские костюмы, отправились на "виллисе" к зданию горисполкома. В здание все входили медленно, через дверь-"вертушку", и тут Лурье подает знак, вот он, идет.
Мы за ним, этот человек заходит в свой кабинет, на двери табличка - "Начальник отдела строительства", в приемной его ожидают люди. Я вышел из здания и подошел к Калману: "Ты уверен, что это он? На табличке значится совершенно другая фамилия" - "Нет, я не ошибся, это именно Стасис".
Тогда мы с Матулайтисом, зашли в кабинет к этому начальнику стройотдела, предъявили свои удостоверения и сказали, что он арестован. Этот убийца от потрясения и испуга даже не смог совладать с собой и описался на месте. Он не стал "прикидываться дурачком" на допросе, и сам привел следственную группу к тому месту, где он убил и закопал семью Лурье.
Операции, проводимые "псевдопартизанскими группами", были связаны с большим риском, и не всегда были удачными. Приведу пример. В Лаздняйском уезде, это на польско-литовской границе, местным райотделом ГБ в довольно серьезную банду, состоявшую из десяти бывших офицеров ЛА, был внедрен наш агент.
В соседнем районе нами была создана "лжепартизанская группа", состоявшая, якобы, из молодых литовцев, дезертиров из Красной Армии, и офицеры захотели объединиться "с молодежью". Был составлен план операции по обезвреживанию "офицерской банды", и я стал настаивать на том, чтобы нашего агента вывели из банды еще до начала операции, но " московские кураторы" мое предложение отвергли, и я, просто, в резкой форме отказался участвовать в этой операции.
Наша "дезертирская" и "офицерская" группа назначили встречу на озере, но все пошло наперекосяк, офицеры почуяли неладное и открыли огонь по "дезертирам", и в итоге всех офицеров перебили во время огневого контакта, и среди них погиб и наш агент Йочус...
Майор Литовской Армии Жемайтис, уроженец Польши, в Литву перехал в 1919 году, закончил офицерскую школу во Франции. В 1940 году с приходом Красной Армии в республику, Жемайтис дезертировал из ЛА, перешел новую границу с Германией, и был принят на службу офицером в вермахт.
В 1944 году Жемайтис носил уже звание полковника немецкой армии, командовал охраной всех концлагерей в Люблинском округе. Весной того же года он прибыл в отпуск в родные края и на службу к немцам не вернулся, дезертировал и остался в Расеняй, где организовал подпольную сеть LLKS, далее стал руководить формированием партизанских округов и со временем стал главной фигурой в литовском антисоветском сопротивлении.
Брала Жемайтиса в лесном бункере в Расеняйском лесу именно моя группа, а выдал его местонахождение человек, которому Жемайтис доверял, как себе самому... Приказ был прямым - "Взять живым!"
Поскольку мы приняли во внимание вероятность того , что Жемайтис при задержании может застрелиться, решено было использовать спецсредства, в бункер закинули "огурчик" - химическую гранату, и задержание было проведено молниеносно. Вел дело Жемайтиса следователь Григорий Линев, и я присутствовал на допросах.
И когда на одном из допросов, припертый фактами и показаниями свидетелей, Жемайтис стал рассказывать, как он лично заталкивал в газовую камеру еврейских детей, прибывших транспортом в лагерь уничтожения из Шауляйского гетто, я спросил его: "Вы же были образованный и интеллигентный человек, почему вы так ненавидели евреев?!", и он ответил мне: "А почему вы воевали за Сталина?!".
И вдруг дело Жемайтиса от нас забрали, в республику приехал адъютанта Берии, полковник по фамилии Зацыкин и увез с собой все следственные материалы и самого Жемайтиса в Москву, где (как нам потом говорили хорошо информированные люди из нашего большого начальства) Жемайтис трижды встретился и беседовал с самим Берией.
Берия предложил Жемайтису должность заместителя председателя Совета Министров Литвы по национальным вопросам, обещал жизнь и прощение "всех прошлых грехов", в обмен на публичное покаяние и осуждение антисоветского партизанского движения в республике.
Зачем это нужно было Берии, какие политические дивиденты он хотел на этом нажить - трудно понять, но вскоре Лаврентий Палыч сам оказался на нарах в роли "врага народа", а Жемайтиса вернули в тюрьму, назад в Литву. После "возвращения из Москвы" Жемайтис замкнулся, прекратил сотрудничать со следствием. Суд приговорил его к высшей мере наказания.
Мне, вообще, крупно повезло поймать "золотую рыбку". На четвертый день после освобождения Каунаса я вышел из нашей комендатуры и заметил стоящего неподалеку, переминающегося с ноги на ногу, человека в цивильной одежде.
В Каунасе, в те дни, гражданского населения осталось очень мало, поэтому странный человек, одетый в штатское, стоящий в напряжении возле управления НКВД, вызвал определенный интерес. Я был в форме пограничника, в фуражке с зеленым околышем.
Подошел к нему и спросил по-русски: "Кого вы ищете?". Он отозвался: "Вы советский офицер?" - "Да, я пограничник, а что вы собственно хотели?" - "Я хочу узнать судьбу своего брата, он коммунист, в 1941 году ушел на Восток с Советами".
Я перешел на литовский язык и поинтересовался: "Как зовут вашего брата, кем он был до войны?" - "Его зовут Витаутас Баршкетис, я его брат Йонас"... Витаутас Баршкетис был моим близким товарищем, работником НКВД и личным охранником Снечкуса. Я сказал, что его брат жив, и находится сейчас, скорее всего в Вилнюсе.
И тут Йонас произнес фразу: "Я ваш друг, я хочу вам помочь". В 1940 году Йонас после прихода Красной Армии и новой власти в Литву, бежал в Германию, где примкнул к группе литовских националистов. Вернувший осенью 1941 года на Родину, в Каунас, он получил "теплое место", стал директором буфета в здании каунасского гестапо.
После поражения немцев под Сталинградом Йонас Баршкетис понял, что поражение Германии в этой войне не за горами, и стал тайно вести дневник, в который записывал всех немецких агентов, пособников и карателей, включая имена, клички и приметы.
Он у себя в буфете слышал все пьяные хвастливые разговоры карателей и предателей, как и где они убивали и расстреливали, и все это подробно заносил в свой дневник.
Но особую ценность представляла учетная книга, где отмечалась выдача "продуктовых вознаграждений" агентам гестапо, с настоящими фамилиями получателей. Такому-то - 5 кг сахара, такому-то - 3 кг сала - плата за убийства, за предательство, Баршкетис выдавал им продукты лично со склада...
Все эти записи Баршкетис передал мне, и по ним моя группа выловила многих. Увидев записи "о вознаграждении" и свои подписи в учетной книжке, пойманные нами бывшие каратели сразу признавались, без угроз и без каких-то следственных "трюков".
Баршкетис стал моим агентом по кличке "Примас", он был внедрен в каунасское националистическое подполье, занял в подпольной иерархии важное положение, оставаясь вне подозрений, и, благодаря его агентурной информации многое, что планировалось и происходило в подпольной антисоветской организации Каунаса, мы знали досконально, многое было под нашим контролем, но, конечно, не все…
Немало карателей было опознано после войны свидетелями их преступлений, случайно выжившим во время расстрелов, и эти люди сразу сообщали в органы МГБ, что такой-то появился в городе или в определенном районе.
В качестве примера расскажу один случай. Калман Лурье, родом из Шауляя, вернувшись в родной город, узнал от своих бывших соседей-литовцев, кто из земляков лично убил всю его семью.
И с этим человеком, с убийцей, он случайно столкнулся ночью в Каунасе на улице, и Калман, не выдавая волнения, спросил: "Стасис, ты жив?" - "Да, все в порядке, работаю в горисполкоме. Тороплюсь, извини, увидимся и поговорим в другой раз", и скрылся в переулке.
Калман Лурье той же ночью прибежал сразу ко мне, все рассказал, и утром, взяв с собой своего товарища - чекиста Йонаса Матулайтиса, мы, одетые в штатские костюмы, отправились на "виллисе" к зданию горисполкома. В здание все входили медленно, через дверь-"вертушку", и тут Лурье подает знак, вот он, идет.
Мы за ним, этот человек заходит в свой кабинет, на двери табличка - "Начальник отдела строительства", в приемной его ожидают люди. Я вышел из здания и подошел к Калману: "Ты уверен, что это он? На табличке значится совершенно другая фамилия" - "Нет, я не ошибся, это именно Стасис".
Тогда мы с Матулайтисом, зашли в кабинет к этому начальнику стройотдела, предъявили свои удостоверения и сказали, что он арестован. Этот убийца от потрясения и испуга даже не смог совладать с собой и описался на месте. Он не стал "прикидываться дурачком" на допросе, и сам привел следственную группу к тому месту, где он убил и закопал семью Лурье.
Операции, проводимые "псевдопартизанскими группами", были связаны с большим риском, и не всегда были удачными. Приведу пример. В Лаздняйском уезде, это на польско-литовской границе, местным райотделом ГБ в довольно серьезную банду, состоявшую из десяти бывших офицеров ЛА, был внедрен наш агент.
В соседнем районе нами была создана "лжепартизанская группа", состоявшая, якобы, из молодых литовцев, дезертиров из Красной Армии, и офицеры захотели объединиться "с молодежью". Был составлен план операции по обезвреживанию "офицерской банды", и я стал настаивать на том, чтобы нашего агента вывели из банды еще до начала операции, но " московские кураторы" мое предложение отвергли, и я, просто, в резкой форме отказался участвовать в этой операции.
Наша "дезертирская" и "офицерская" группа назначили встречу на озере, но все пошло наперекосяк, офицеры почуяли неладное и открыли огонь по "дезертирам", и в итоге всех офицеров перебили во время огневого контакта, и среди них погиб и наш агент Йочус...
Майор Литовской Армии Жемайтис, уроженец Польши, в Литву перехал в 1919 году, закончил офицерскую школу во Франции. В 1940 году с приходом Красной Армии в республику, Жемайтис дезертировал из ЛА, перешел новую границу с Германией, и был принят на службу офицером в вермахт.
В 1944 году Жемайтис носил уже звание полковника немецкой армии, командовал охраной всех концлагерей в Люблинском округе. Весной того же года он прибыл в отпуск в родные края и на службу к немцам не вернулся, дезертировал и остался в Расеняй, где организовал подпольную сеть LLKS, далее стал руководить формированием партизанских округов и со временем стал главной фигурой в литовском антисоветском сопротивлении.
Брала Жемайтиса в лесном бункере в Расеняйском лесу именно моя группа, а выдал его местонахождение человек, которому Жемайтис доверял, как себе самому... Приказ был прямым - "Взять живым!"
Поскольку мы приняли во внимание вероятность того , что Жемайтис при задержании может застрелиться, решено было использовать спецсредства, в бункер закинули "огурчик" - химическую гранату, и задержание было проведено молниеносно. Вел дело Жемайтиса следователь Григорий Линев, и я присутствовал на допросах.
И когда на одном из допросов, припертый фактами и показаниями свидетелей, Жемайтис стал рассказывать, как он лично заталкивал в газовую камеру еврейских детей, прибывших транспортом в лагерь уничтожения из Шауляйского гетто, я спросил его: "Вы же были образованный и интеллигентный человек, почему вы так ненавидели евреев?!", и он ответил мне: "А почему вы воевали за Сталина?!".
И вдруг дело Жемайтиса от нас забрали, в республику приехал адъютанта Берии, полковник по фамилии Зацыкин и увез с собой все следственные материалы и самого Жемайтиса в Москву, где (как нам потом говорили хорошо информированные люди из нашего большого начальства) Жемайтис трижды встретился и беседовал с самим Берией.
Берия предложил Жемайтису должность заместителя председателя Совета Министров Литвы по национальным вопросам, обещал жизнь и прощение "всех прошлых грехов", в обмен на публичное покаяние и осуждение антисоветского партизанского движения в республике.
Зачем это нужно было Берии, какие политические дивиденты он хотел на этом нажить - трудно понять, но вскоре Лаврентий Палыч сам оказался на нарах в роли "врага народа", а Жемайтиса вернули в тюрьму, назад в Литву. После "возвращения из Москвы" Жемайтис замкнулся, прекратил сотрудничать со следствием. Суд приговорил его к высшей мере наказания.
- smersh70
- пулеметчик
- Сообщения: 147430
- Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19
-
Благодарил (а): 11103 раза
Поблагодарили: 16131 раз
Re: Лесные братья, 1945-1965гг.
Продолжение...
Лесняки тоже умели работать
///////////
В райотделах были "двойные агенты", я сам видел одного такого, уже после разоблачения, его просто завербовали "на страхе за жизнь семьи", бандиты пообещали ему, что если он не выдаст информацию о планируемых операциях, то они вырежут всю его семью.
Я помню, как несколько раз пришлось попадать в очень грамотно организованные засады, особенно под Алитусом. Получаем информацию, перепроверить ее нет времени или возможности, наша опергруппа или ман.группа НКВД выезжает в указанный район, а там тебя уже ждет засада...
В таких ситуациях всегда выручал фронтовой опыт и железные нервы, главное - не паниковать, прорвемся... А "мелкие" засады даже в расчет не принимались, считались обыденной частью нашей службы, мы ловим зверя, и на нас тоже охотятся...
Был еще один вопиющий случай. В 1950 году из экономического отдела Клайпедского управления ГБ сбежал к англичанам сотрудник по фамилии Лялин, кажется, коренной москвич, но вряд ли им двигали идеологические причины, он до этого, как образно говорили, "погорел на бабах", и его ждало служебное расследование, вот он и "дернул на Запад".
Всю секретную информацию, все что знал, Лялин выложил до донышка новым хозяевам. Из Эстонии, как я помню, тоже двое работников НКВД сбежали морем на Запад...
И административный-хозяйственный республиканский аппарат был в определенной мере "засорен" подпольщиками. Каждый литовец в первые послевоенные годы сам выбирал для себя - на какую сторону встать, какую баррикаду выбрать, или просто соблюдать нейтралитет или демонстрировать лояльность к новой власти, но большинству литовцев не нужна была никакая война, народ просто хотел спокойно жить.
Амнистии 1950 и 1955 годов полностью развалили и без того деморализованные остатки партизанских бандформирований, многие вышли из леса. Насколько я знаю, последним антисоветским партизаном был признан Антанас Крауялис, обнаруженный в 1956 году в Северо-Восточной Литве.
Про организованные на меня покушения - я не был столь значимой фигурой, чтобы подполье специально за мной лично охотилось. Жил я на обычной городской квартире, а не в бункере или в ДОТе, моя жена без охраны ходила на занятия в институт.
Так..., стреляли пару раз из-за угла, но попались какие-то дилетанты, если бы меня хотели убить наверняка, то это было бы не так сложно сделать.
Если встреча назначена с агентом в лесу, то не всегда оперативник шел на нее с подстраховкой, приходилось и работать в одиночку. Опасно, конечно, но выбора не было.
Все офицеры отделения ОББ носили штатскую одежду - и на встречу с агентами, и на боевую операцию. И, конечно, соблюдались азы конспирации, опасность попасть в ловушку на встрече с агентом всегда принималась в расчет, но случалось всякое.
Как-то на встречу с агентом отправился капитан Петкявичус, оперуполномоченный Алитуского отдела ГБ, работавший "по церкви", и бесследно исчез. Через определенное время в районе Вильнюса был взят в плен ксендз по кличке "Граф" из банды "Таурас".
Зверь был еще тот, имел свое клеймо с надписью "оккупант" и ставил это клеймо на тела людей, убитых им лично. Он признался и все рассказал, как был убит капитан Петкявичус. Капитан пришел на явочную квартиру один, его оглушили, пытали, а потом зарезали. Тело расчленили, и вынесли из дома по частям в чемоданах.
Нередко в охоте за чекистами или за простыми армейскими офицерами бандиты использовали красивых женщин, "приманки-наживки". Знакомится такая дама с офицером ГБ или с каким-нибудь неискушенным лейтенантом из гарнизона, улыбки и так далее, потом приглашает куда-нибудь в "тихое место", а там офицера ждет засада, бандюки ему финку засунут под ребро, или удавку на шею, и поминай, как звали.
В районе Шакяй таким образом попал в руки бандитам оперуполномоченный Гликас, "любимая" девушка завела его в лес и выдала банде, ждущей в засаде, все было разыграно, как по нотам. Но, бандиты, вместо того чтобы сразу прикончить чекиста, привязали его к дереву и стали пытать.
Но если везет кому-то в жизни, то везет на все 100 процентов. Совершенно случайно именно через этот участок леса возвращалась с задания опергруппа НКВД, которая нарвалась на эту банду. Чекиста отбили живым, пятерых партизан убили на месте, но спасенного офицера после этого проишествия уволили из органов - "за утрату личного оружия" и "за потерю бдительности".
Польская госбезопасность, кстати, очень толково работала, несколько серьезных литовских бандитов взяла на своей территории, один из них был известный палач, командир карательного батальона Семашко, арестованный в Варшаве.
Мы потребовали его выдачи, но у поляков к нему был свой счет, они судили его сами и Семашко был приговорен к смертной казни через повешение.
Одного из известных палачей, Никштайтиса, я поймал на операции под Алитусом, за день до того, как эта сволочь собиралась уйти на прорыв "за кордон".
Никштайтис участвовал в массовом уничтожении, сам спрыгивал в яму, куда падали расстрелянные, шел по свежим трупам, и тех, кто еще дышал, недострелянные жертвы, добивал пистолетными выстрелами в глаз. Детей, женщин... Безжалостно добивал несчастных таким жестоким, варварским способом. Я даже потом жалел, что взял его живым...
Из 38.000 литовцев, служивших у немцев, включая карателей из полицейских батальонов, 20.000 задержано органами ГБ, 14.000 убито в лесах во время боев с антисоветскими вооруженными формированиями, 3.000 - не найдено, 900 человек приговорены к смертной казни за преступления совершенные в годы войны, 100 человек покончили жизнь самоубийством во время задержания.
На совести "литовских партизан" 23.000 жизней простых литовцев, убитых "лесными братьями" в период 1944-1953 годы.
Из воспоминаний офицера НКВД-МГБ Н.Н. Душанского.
Лесняки тоже умели работать
///////////
В райотделах были "двойные агенты", я сам видел одного такого, уже после разоблачения, его просто завербовали "на страхе за жизнь семьи", бандиты пообещали ему, что если он не выдаст информацию о планируемых операциях, то они вырежут всю его семью.
Я помню, как несколько раз пришлось попадать в очень грамотно организованные засады, особенно под Алитусом. Получаем информацию, перепроверить ее нет времени или возможности, наша опергруппа или ман.группа НКВД выезжает в указанный район, а там тебя уже ждет засада...
В таких ситуациях всегда выручал фронтовой опыт и железные нервы, главное - не паниковать, прорвемся... А "мелкие" засады даже в расчет не принимались, считались обыденной частью нашей службы, мы ловим зверя, и на нас тоже охотятся...
Был еще один вопиющий случай. В 1950 году из экономического отдела Клайпедского управления ГБ сбежал к англичанам сотрудник по фамилии Лялин, кажется, коренной москвич, но вряд ли им двигали идеологические причины, он до этого, как образно говорили, "погорел на бабах", и его ждало служебное расследование, вот он и "дернул на Запад".
Всю секретную информацию, все что знал, Лялин выложил до донышка новым хозяевам. Из Эстонии, как я помню, тоже двое работников НКВД сбежали морем на Запад...
И административный-хозяйственный республиканский аппарат был в определенной мере "засорен" подпольщиками. Каждый литовец в первые послевоенные годы сам выбирал для себя - на какую сторону встать, какую баррикаду выбрать, или просто соблюдать нейтралитет или демонстрировать лояльность к новой власти, но большинству литовцев не нужна была никакая война, народ просто хотел спокойно жить.
Амнистии 1950 и 1955 годов полностью развалили и без того деморализованные остатки партизанских бандформирований, многие вышли из леса. Насколько я знаю, последним антисоветским партизаном был признан Антанас Крауялис, обнаруженный в 1956 году в Северо-Восточной Литве.
Про организованные на меня покушения - я не был столь значимой фигурой, чтобы подполье специально за мной лично охотилось. Жил я на обычной городской квартире, а не в бункере или в ДОТе, моя жена без охраны ходила на занятия в институт.
Так..., стреляли пару раз из-за угла, но попались какие-то дилетанты, если бы меня хотели убить наверняка, то это было бы не так сложно сделать.
Если встреча назначена с агентом в лесу, то не всегда оперативник шел на нее с подстраховкой, приходилось и работать в одиночку. Опасно, конечно, но выбора не было.
Все офицеры отделения ОББ носили штатскую одежду - и на встречу с агентами, и на боевую операцию. И, конечно, соблюдались азы конспирации, опасность попасть в ловушку на встрече с агентом всегда принималась в расчет, но случалось всякое.
Как-то на встречу с агентом отправился капитан Петкявичус, оперуполномоченный Алитуского отдела ГБ, работавший "по церкви", и бесследно исчез. Через определенное время в районе Вильнюса был взят в плен ксендз по кличке "Граф" из банды "Таурас".
Зверь был еще тот, имел свое клеймо с надписью "оккупант" и ставил это клеймо на тела людей, убитых им лично. Он признался и все рассказал, как был убит капитан Петкявичус. Капитан пришел на явочную квартиру один, его оглушили, пытали, а потом зарезали. Тело расчленили, и вынесли из дома по частям в чемоданах.
Нередко в охоте за чекистами или за простыми армейскими офицерами бандиты использовали красивых женщин, "приманки-наживки". Знакомится такая дама с офицером ГБ или с каким-нибудь неискушенным лейтенантом из гарнизона, улыбки и так далее, потом приглашает куда-нибудь в "тихое место", а там офицера ждет засада, бандюки ему финку засунут под ребро, или удавку на шею, и поминай, как звали.
В районе Шакяй таким образом попал в руки бандитам оперуполномоченный Гликас, "любимая" девушка завела его в лес и выдала банде, ждущей в засаде, все было разыграно, как по нотам. Но, бандиты, вместо того чтобы сразу прикончить чекиста, привязали его к дереву и стали пытать.
Но если везет кому-то в жизни, то везет на все 100 процентов. Совершенно случайно именно через этот участок леса возвращалась с задания опергруппа НКВД, которая нарвалась на эту банду. Чекиста отбили живым, пятерых партизан убили на месте, но спасенного офицера после этого проишествия уволили из органов - "за утрату личного оружия" и "за потерю бдительности".
Польская госбезопасность, кстати, очень толково работала, несколько серьезных литовских бандитов взяла на своей территории, один из них был известный палач, командир карательного батальона Семашко, арестованный в Варшаве.
Мы потребовали его выдачи, но у поляков к нему был свой счет, они судили его сами и Семашко был приговорен к смертной казни через повешение.
Одного из известных палачей, Никштайтиса, я поймал на операции под Алитусом, за день до того, как эта сволочь собиралась уйти на прорыв "за кордон".
Никштайтис участвовал в массовом уничтожении, сам спрыгивал в яму, куда падали расстрелянные, шел по свежим трупам, и тех, кто еще дышал, недострелянные жертвы, добивал пистолетными выстрелами в глаз. Детей, женщин... Безжалостно добивал несчастных таким жестоким, варварским способом. Я даже потом жалел, что взял его живым...
Из 38.000 литовцев, служивших у немцев, включая карателей из полицейских батальонов, 20.000 задержано органами ГБ, 14.000 убито в лесах во время боев с антисоветскими вооруженными формированиями, 3.000 - не найдено, 900 человек приговорены к смертной казни за преступления совершенные в годы войны, 100 человек покончили жизнь самоубийством во время задержания.
На совести "литовских партизан" 23.000 жизней простых литовцев, убитых "лесными братьями" в период 1944-1953 годы.
Из воспоминаний офицера НКВД-МГБ Н.Н. Душанского.